Пиранья. Флибустьерские волны - Страница 45

– Я не жалуюсь, – спокойно кивнул Флорес.

Мазур разглядывал его открыто, с благодушной улыбкой неотесанного провинциала. Крепко сложенный брюнет примерно того же возраста, что и Мазур, невозмутимый, как удав...

Вот только зачем респектабельному бизнесмену, отправившемуся на морскую прогулку с кинозвездой, прихватывать с собой пушку? Мирный обыватель этого не заметил бы, но Мазур моментально засек надежно укрытую под белоснежной рубашкой навыпуск кобуру скрытого ношения, где угнездилась пушечка отнюдь не дамского калибра. Трудно делать выводы с ходу, даже у «морского дьявола» взгляд не рентгеновский, но, судя по некоторым наблюдениям, речь идет скорее о револьвере, чем о пистолете, что-то типа «кольта-спешиал» или «лламы». Интересно. Может, он нервный, мнительный, пиратов боится? Нет, чересчур уж невозмутимая рожа для нервного и мнительного...

Жаль, что Мазур не специализировался на испанском. Иначе можно было бы завязать разговор и, послушав, в два счета определить, откуда красавец родом – Эквадор, Аргентина, Парагвай... Что из Южной Америки – это точно.

– Вы тоже собираетесь ловить привидений, сеньор Флорес? – светским тоном поинтересовался Мазур.

– Вот уж чем бы я стал заниматься в последнюю очередь...

– Жаль, – сказал Мазур. – Под руководством столь очаровательного фельдмаршала, как мисс Стентон, я бы призраков ловил хоть целый год...

– Ваше дело, – едва шевеля губами, сказал Флорес.

«Эге, – подумал Мазур, перехватив его взгляд. – Призраки тебя, красавчик, конечно же, не интересуют вовсе, интерес у тебя в другом, дураку ясно – как бы половчее снять белые шортики с мисс Стентон... Ну, что поделать, желание вполне понятное и естественное... но зачем тебе все же пушечка даже здесь?»

Зато помянутая мисс Стентон оживилась:

– Джонни, а если я вас поймаю на слове? Касаемо призраков? Вы, кстати, не забыли, что приглашены на новоселье?

– Еще бы я забыл, – сказал Мазур. – Но, по-моему, речь не шла о сроках...

– Сегодня вечером.

– Фрак? Смокинг?

– Да ну, ерунда какая! – протянула она с этим своим очаровательным южным акцентом. – Приходите запросто.

Чем дольше Мазур к ней присматривался и приглядывался, тем сильнее убеждался, что девочка определенно, как говорится, из простых. Институтов не кончала, а по происхождению, точно, не из джентльменов-плантаторов, южных аристократов. Очень уж примечательное сочетание простоватости и цепкости – с самого низа карабкается, жемчужными зубками выгрызает просперити и паблисити... Ну что ж, ничего в этом нет плохого, наоборот.

– Непременно приду, – сказал он, притворяясь, будто не замечает неприязненного взгляда сеньора Флореса. – Жаль только, что до этого времени мне не удастся отыскать галеон, иначе с шиком и звоном высыпал бы к вашим ногам целую бочку пиастров и прочих реалов. Представляете, как это было бы красиво? Яркий свет, общество во фраках и вечерних платьях – и к вашим ногам рекой течет золото, а вы стоите, гордая и загадочная, как королева...

Ей это понравилось, глаза стали мечтательно-глупые. Зато сеньор Флорес, вне всякого сомнения, с превеликой охотой заехал бы Мазуру в челюсть за подобные дерзкие фантазии, выпади удобный случай...

– И не жалко было бы золота? – с желчной улыбкой спросил означенный сеньор.

– О чем вы говорите? – лихо пожал плечами Мазур. – Это у вас, бизнесменов, все построено на расчете и рассудке, а? Мы, кладоискатели, признаюсь по секрету, натуры, наоборот, романтические. Ну, сами понимаете: флибустьерские традиции... – он залихватски повел рукой. – Плащи в грязь, если вы понимаете, о чем я, золото у ног красавиц... Звон клинков, опасность...

– Так можно и шею свернуть, – сказал Флорес.

– Да ну, глупости! – сказал Мазур. – Мы, романтики, тоже умеем сворачивать шеи, и качественно...

Они обменялись откровенными взглядами, уже прекрасно понимая друг друга – словно две шпаги звонко скрестились, аж искры брызнули. В следующий миг Мазур констатировал, что красавица Ким отлично все просекла, моментально уразумела, что за безмолвный такой поединок происходит между ее гостями. И ничуть этим не обеспокоилась: судя по реакции, она была из тех девочек, которые обожают, когда мужики из-за них начищают друг другу физиономии.

Сеньор Флорес, лениво растягивая слова, сказал:

– Искать затонувшие корабли – это, должно быть, чертовски романтично... Но непохоже, чтобы это увлекательное занятие приносило хорошую прибыль.

Мазур не хотел особенно обострять ситуацию – но, в конце концов, обязан был помнить о психологическом рисунке принятой на себя роли. Тот, кого он изображал, вряд ли стал бы стоять на задних лапках перед надутым дельцом в рубашечке из лучшего магазина – вот он, зеленый крокодильчик «Лакоета» на кармашке – и покорно сносить пренебрежительный тон...

– Ну и что? – пожал он плечами, задорно, с вызовом усмехаясь. – Важен сам процесс. Или ты останешься по уши в дерьме, или поднимаешь бочку с золотом. Вот уж чего бы я не смог, так это корпеть в офисе, складывая грошик к грошику – и сегодня, и завтра, и всю жизнь... Удавиться лучше, чем заниматься столь ублюдочным занятием...

Аугусто прямо-таки сверкнул на него глазами – и гордо промолчал, хотя внутренне, несомненно, кипел.

«А ведь это неправильно, – подумал Мазур. – Психологически неверно – именно такая реакция. Преуспевающий бизнесмен не стал бы так закипать, наоборот, смотрел бы на авантюриста с пустым карманом снисходительно, свысока, благодушно ухмыляясь... Или этот тип – бизнесмен с нетипичными реакциями, или... Или он тоже в личине, а потому вынужден продолжать роль, которая ему совсем не нравится. На этом острове столько людей, которые на деле совсем не те, кем кажутся...»