Пиранья. Флибустьерские волны - Страница 39

Одним словом, жить можно было и здесь. Достав из кармана пятерку, он купил в киоске ледяную банку извлеченной из холодильника кока-колы, выпил ее, присев на скамеечку, выбросил банку в урну и направился дальше. Увидев, что многие листают на ходу толстые газеты с цветными заголовками и снимками, свернул к расположившемуся прямо на улице газетчику и тоже обзавелся маскировки ради.

К его некоторому удивлению, на первой странице он узрел огромный снимок новоявленной соседки по причалу и по тихой улочке очаровательной мисс Кимерли Стентон, изображенной в красном купальнике, на который материла пошло не больше, чем на носовой платочек. Улыбалась она заученно, но выглядела весьма, весьма... Огромный заголовок гласил: «Кинозвезда отправилась ловить привидения!» Бегло пробежав первые строчки, Мазур узнал, что восходящая звездочка, оказывается, чуть ли не с детских лет питает склонность к охоте на призраков – и вот теперь сняла на Пасагуа старинный особняк, где, по заверениям компетентных лиц, привидения шастают что ни ночь, толпами и шеренгами, так что, никаких сомнений, очень быстро очаровательная Ким наловит призраков столько, что цена на них на рынке моментально упадет, и окажутся посрамлены самые завзятые скептики, не верящие в реальность загробной жизни.

Тут же помещалась фотография того самого лысого типа – фамилия его, оказалось, Билли Бат, он имеет честь служить агентом-менеджером кинозвезды, ну да, все правильно...

Призраки, говорите? Мазур моментально вспомнил, как Кимберли призналась ему, что с детства боится привидений, и личико у нее при этом было достаточное серьезное. Почему же тогда? Как она выразилась? «Есть обстоятельства...»

Ах, ну во-от оно что! Кажется, он сообразил, что к чему – очередные выкрутасы растленного буржуазного мира, волчьи законы... Как там это именуется? Ага, шоу-бизнес!

Скорее всего, дело тут наверняка не в экстравагантном хобби, а в хитрой рекламной кампании. У них, в Голливуде, это обожают. Все-таки она еще, посмотрим правде в глаза, не настоящая, патентованная и признанная звезда, а именно – восходящая. Еще не факт, что восходящая звезда непременно взойдет. Может и чебурахнуться на взлете, не достигнув небосклона. Значит, все это – чисто рекламная шумиха для поддержания интереса публики: ну как же, очаровательная кинозвезда гоняет шваброй привидений по мрачному старинному особняку – и лучше всего, в том самом купальнике, так оно гораздо более зрелищно... Разлагаются господа капиталисты самым наглым образом, им бы...

– Эй, парень!

Мазур остановился, сбившись с шага, повернул голову.

– Да ты, ты, борода веником, я тебе говорю! – рявкнули уже гораздо ближе. – В белой курточке! Куда летим?

Преспокойно сложив газету, Мазур неторопливо огляделся. Он стоял возле небольшой площади, завершавшейся невысокой старинной церковью – несомненно, испанским католическим соборчиком, учитывая его облик. Зеленели аккуратно подстриженные газоны, по периметру площади стояло несколько скамеек с гнутыми спинками, но людей тут не было ни души, время уже близилось к полудню, и жара прогоняла с улиц тех, у кого не было неотложных дел.

Метрах в десяти от Мазура остановился армейский джип, покрашенный в классический оливковый цвет, с какими-то цифрами и буквами на дверках. За рулем сидел здоровенный детина в белоснежной морской форме и каске, на которой огромными литерами было выведено: «NP», рядом с ним располагался второй, форменный брат-близнец и по росту, и по грозному облику, и по одежде. А третий – та же горошина из одного стручка, отличавшийся разве что нашивками, свидетельствовавшими, что эта дылда носит гордо звание сержанта и является самым главным среди троицы, – остальные-то рядовые, сразу видно...

– Ну, ближе, ближе! – словно бы с некоторой даже радостью понукал сержант, маня Мазура рукой.

Остальные двое таращились молча, но с нехорошим азартом. Мазур медленно сделал пару шагов в направлении машины.

«Ну, никакого ребуса, – подумал он. – „Нэви полис“, военно-морская полиция, обычный патруль... Но какого черта они прицепились к гражданскому? Гражданские их не должны заботить вовсе. Как в том старом анекдоте – ты мент сухопутный, ну вот и не лезь в наши морские дела...»

Военная полиция сроду не вяжется к гражданским! Что за дела? Какая-то ловушка? Но откуда?..

– Вы ко мне обращаетесь? – вежливо спросил Мазур, подпуская максимум австралийского выговора.

– К тебе, к тебе! – оскалясь в сорок два зуба, подтвердил сержант. – Ну, ближе, ближе, не укушу! Куда шлепаем?

Все трое, как и полагается правильному патрулю, были трезвехоньки – и все трое таращились на Мазура с нехорошей цепкостью во взорах, что полностью нарушало обычную практику. И крайне Мазуру не нравилось...

– Простите, офицер, – сказал он все так же вежливо, но достаточно твердо. – А какое вам, собственно, дело, куда я... шлепаю? Вы, насколько я помню свои права, только к военным можете цепляться... Тем более что я вообще ничего не нарушал.

– Нет, ну блеск! – жизнерадостно рявкнул сержант, оборачиваясь к сидевшим в машине. – Точно про тебя говорили – проныра, каких мало... Каков фрукт? Бороденку успел отрастить, даже язык коверкает совершенно не по-техасски... Даже уважать начинаешь. Другие без фантазии и пронырливости, а этот – замысловатый... Ладно, Росс, волоки сюда быстренько свою задницу, пока я не рассердился. Хуже будет!

– Как вы меня назвали? – хладнокровно осведомился Мазур.

– А что, тебя как-то по-другому зовут?

– Конечно, – сказал Мазур. – Боб Симмонс, очень приятно.